Работа тяжеловатая, - но поначалу я даже рад был такому обстоятельству. Это давало отличную возможность показать себя с хорошей стороны.
      Поскольку первую зарплату обещали дать только в конце второго месяца – в это время, приходилось каждый свой выходной выходить «на пятак». Сюда каждое утро собираются те, кто желает продавать свои рабочие руки. Кто выпал по каким-то причинам со всех рабочих коллективов, или потерял возможность зарабатывать деньги иными путями. Предприимчивые люди всегда находят здесь тех, кто за деньги готов выполнять любую грязную работу.
      Чего я только там не делал! И леса ставил, и арматуру вязал где-то в сторону, как на Конче-Заспу ехать. (Вот где дома отгрохали себе буржуи). Таскал какие-то интеллигентские пожитки, когда пара съезжалась с двух квартир в одну общую, на Киквидзе... В обоих, солидные иномарки. Что-то двигал (перекладывал с пустого места, на порожнее), копал и заливал фундамент на Осокорках...
      Теперь об этом даже трудно вспомнить. Так были пережиты самые трудные дни в столице…
      Как видится теперь - поначалу мне мало, что давал этот культурный побег в столицу. От меня, как и от бывших колхозников, требовалось одного – выполнение чьих-то приказов. Какая уж там литература? Все что я успевал в это время, - так это только занести в тетрадку свои первые впечатления.
      Втискиваясь в живой организм мегаполиса, я наживал в своей памяти первые интеллектуальные мозоли.
      Позволяю себе завести простенькую тетрадку, чтоб начать понемногу записывать. Это должно стать основой для моей будущей работы. Без этих записей я теперь не могу обойтись, когда пишу эту вещь.
      Идя на работу, я присаживался на скамейке в узорчатых тенях возле роскошного фонтана на «Золотых воротах», и успеваю до работы что-то там зафиксировать. С надеждой, что все это когда-то смогу как следует обработать, разобрать каракули и вернуть себе свежесть этих первых впечатлений.
      В это раннее время здесь находятся одни лишь случайные прохожие. Официанты начинают расставлять свои деревянные стульчики, готовясь еще только принимать первых посетителей…
      (К самому концу весны уже, я, как следует, адаптируюсь к новым обстоятельствам жизни; возобновлю по воскресеньям посещать киевские храмы и музеи...)
      …Первый свой свободный выходной, - получив небольшую обязательную зарплату, - я отпраздновал тем, что явился в Святую Софию. Это было время цветения; прекрасное для Киева время.
      Возле самого храма, в солнечном озаренье, сидел, окруженный немногими ранними посетителями, колоритный, усатый бандурист со своим древним инструментом. Тщательно настроив который, он тут же спел слушателям одну за другой: «Думи мої, думи” Т. Г. Шевченка, “Ой ти, дівчино, з горіха зерня” І.Я.Франка и безподобное “ Всякому городу нрав и права” Г. С. Сковороды. Получив причитающиеся ему гривны, он попытался заговорить со мной, - единственным оставшимся возле него слушателем, - о политике. В ответ получил от меня что-то резкое и нетерпимое.
      - Ты не хочешь меня слушать? – Обиделся на меня бандурист.
      - Нет, - сказал я резко, и тоже отошел в тень храма.
      В это время кто-то положил мне руку на плечё. Оглядываюсь. Стоит наш прораб. Пухлое лицо Вильгельма расплылось в лучезарной улыбке.
      - Что ты здесь делаешь? – спрашивает.
      - Да вот, - говорю, - зашел посмотреть, что находится за стенами святой обители. А то все ходим возле нее вокруг да около, все чего-то копаем возле ее стен, а за ними побывать не приходилось.
      - Это хорошо, - говорит. – Так и надо. Я, - говорит, - тоже… Вот, своих знакомых, привез на экскурсию.
      Недавно купленную «Шкоду», я думаю, он оставил возле строительных вагончиков в Михайловском переулке.
      … В это время мы выходили со своей канавой с Софиевской на Владимирскую улицу. Навели над канавою мостки. На ночь она остается вся в зеленых строительных щитах. Прохожим приходится лавировать, находя среди них проходы…
      Житомирцы нашли документы, и притащили их почему-то ко мне…
      Изучаю…
      Следуя записям в «корках» делаю свой вывод, что какая-то эсбэушница, очевидно, перебираясь через все наши редуты, обронила их в канаву… Возможно, что нам эти документы, по каким-то причинам, уворовав их, потом подбросили ее друзья-оперативники, с целью уволить симпатичную девушку за несговорчивость или еще какие-то там темные дела. В таких осиных гнездах всегда идет какая-то подковерная борьба.
      Рядом, с проводимыми работами, на Владимирской 33, известковою горою возвышается их героический офис.
      - Ну, что будем делать? – спрашивает Махно. – Может загнать ей за бабки?
      - Я б эти документы переступил бы, и не в коем случае не трогал, - отвечаю ему, – Пусть бы валялась себе в грязи. Такие вещи они по любому выкупать не станут, а заставят, чтоб ты сам им их принес. Себе же дороже выйдет. Надо позвонить и сказать, чтоб пришла сюда и забрала свою поганую «ксиву».
      В этот момент, подруливает какой-то представительный мужик, показывает свои документы в развернутом виде, и говорит:
      - Разрешите, представится…! Я за вами наблюдаю. Вы нашли какие-то документы?..
      Прямо, как в дешевом кино!
      - Берите, - говорю, - это ваша коллега обронила. Мы как раз сами собирались ей звонить. Но, с телефоном вышла заминка.
      - В другом случае, - говорит, - я б с вами так не разговаривал.
      - Что, – спрашиваю, - забрали б свои застенки? Мучили б? Начали б забивать под ногти гвозди?
      - Да, нет. – Смеется. – Что вы! Это не наш метод!
      - А какие у вас методы? – Живо интересуюсь я, у сотрудника СБУ. – Это уж очень интересно! О вас, раньше, такое писали.
      - Чтоб это узнать, - доверительно разъясняет мне, сотрудник спецслужб, – надо было б поступать так, как вам советовали.